У кого мы лучше учимся?

Нередко сталкиваюсь с мнением: лучше учатся дети у тех учителей, которые их гоняют, у которых на уроках суровая дисциплина и высокие требования. Недавно задумалась и стала перебирать best practice из практики своих учителей и из своей собственной. Пришла к выводу, что успешнее были в учебе мы сами, или наши слушатели, если удавалось сделать две вещи сразу:

• задать высокую планку;
• убедить учеников и самого себя, что планка эта под силу каждому.

Чтоы пояснить, приведу примеры.
***
Пушкинские недели
С 1 по 6 класс я училась в школе им. А.С.Пушкина, и у нас не знать его произведений было почти преступлением. Ежегодно проводилась неделя Пушкина, и в эту неделю все учили стихи и отрывки не из школьной программы, проводили классные часы по его творчеству, делали стенгазеты и т.п.
В 3 классе я оконфузилась: вместо чего-то эдакого выучила "Буря мглою небо кроет..." из учебника. Не помню, почему. Учительница наша, которую мы обожали и очень боялись огорчить, была разочарована: "Не ожидала... Я думала, что ты нам сейчас что-то такое расскажешь - прямо уххх!". В тот же вечер я открыла "Евгения Онегина", и выучила сразу две онегинские строфы. Но было поздно.
С тех пор, если было задание за рамки школьной программы, вспоминала тот свой провал, и старалась сделать что-то уххх! А выученные тогда две онегинские строфы запомнила на всю жизнь, что помогло мне в 10 классе получить 5-ку без подготовки, на том же уроке, на котором мы начали изучать "Евгения Онегина".
***
Техника чтения
Дело было, когда мой младший учился во 2 классе. Родительское собрание в конце II четверти. Кто-то из родителей задал вопрос, какая должна быть скорость чтения на 10-ку.
- Значит, так. Норма - от 50 слов. Но детям я сказала, что на 10-ку надо 70.
Как думаете, к концу учебного года было с техникой чтения в классе? Да и не только с техникой чтения, кстати.
***
Ученики Нины Григорьевны
В Беларусь я переехала, когда училась в 8 классе. Как приезжая была освобождена от изучения белорусского языка, но не от белорусской литературы. В конце 8 класса я переехала в Крупки и попала в цепкие руки учительницы белорусского Нины Григорьевны. Ученики ее несколько побаивались, поскольку колы и двойки раздавались так же легко, как и пятерки - даже если ты весь из себя разотличник. Я, к стыду своему, даже радовалась, что могу на уроки белорусского к ней не ходить - литературы в ее исполнении вполне хватало. Но радость эта длилась недолго.
Сначала она элегантно уговорила мою маму, что я должна ходить на уроки белорусского. Сделала она это просто. Хотя я и не изучала язык, на уроки ходила - идти-то больше некуда было. Занималась я там своими делами. На одном из уроков она дала диктант и предложила мне тоже его написать. И я написала его на 5, единственная в классе. С этим железобетонным аргументом в руках она пошла к моей маме и провела среди нее разъяснительную беседу на предмет "у девочки явные способности к языкам, ей не будет трудно" и "вы же собираетесь здесь жить". Затем с такими же по железобетонности аргументами мама убедила меня ходить на все уроки, несмотря на освобождение.
Дальше - больше. После 9 класса я поступила в педкласс в нашей же школе. Это означало, что в 11 классе 4 основных выпускных экзамена мы сдавали не в школе, а в пединституте. По их результатам зачислялись (или не зачислялись) на соответствующие факультеты. Среди этих основных экзаменов был белорусский диктант и устная белорусская литература.
Под лозунгом "Я не дам вам позорить нашу школу на экзаменах", Нина Григорьевна задала планку. Например, ответ по теме "Сучасныя беларускiя пiсьменнiкi" должен был выглядеть так: краткая биография не менее 6-8 современных писателей, список их самых и не самых известных произведений, плюс по одному отрывочку на 1-2 абзаца от каждого писателя наизусть. С поэтами было еще "веселее": чтобы ответить на любой вопрос про поэтов, нужно было знать около 16-20 стихотворений и/или отрывков из них наизусть. "Гэта зуciм не складана", - говорила она. ("Это совсем не сложно".)
Теперь представьте, что Крупки - это не Минск. Библиотека смешная, книжный магазин - еще смешнее. Интернета тогда не было. Где найти столько современных писателей-поэтов, да еще и с произведениями? Находили! В Минск ездили, в Борисов, в Оршу. Журналы искали. А один даже от безысходности сам "стал писателем": прямо на уроке придумал писателя, произведение, пересказал "содержание" :) В общем, 100 и 1 способ сдать белорусскую литературу был найден.
Мне так и не довелось сдавать "белорусские" экзамены в пединституте: в тот день, когда я пришла писать белорусский диктант, выяснилось, что те, кто не изучал язык, могут вместо этих двух экзаменов писать русский диктант. Я и думать не стала - побежала на русский. Но одноклассники рассказывали, что на экзамене по беллиту после ответа их часто спрашивали: "Вы из Крупок? Ученик Нины Григорьевны?" Такой вот бренд.
Экзамены я сдала и поступила на матфак. В тот же год все обучение на матфаке перевели на белорусский язык. И я Нине Григорьевне за ее беллит тысячу раз сказала спасибо: потому что подготовиться на заданный ею уровень без знания белорусского языка было невозможно. Поэтому ни высшая математика на белорусском, ни педагогика с психологией не вызвали никаких проблем.
***
Хочу ли я? Могу ли я?
Часто ко мне на курсы приходили "некомпьютерные" люди: музыканты, филологи, спортсмены и т.п. Многих действительно приходилось учить, как включать компьютер. Соответственно, как только мы доходили до чего-нибудь веселого - вроде ООП или лоскутного моделирования в 3ds max, - начинались пронзительные речи: "Вы же понимаете, как мне трудно, это же не мой уровень, я же музыкант (филолог, спортсмен и т.п.), у меня к этому нет способностей". Я задавала тогда один-единственный вопрос: "Вы сейчас кого в этом хотите убедить: меня или себя? Если меня, то не старайтесь: у меня никогда не было студентов без способностей". Всегда срабатывало и приводило к результату.
***
Я такие примеры могу приводить долго. Но суть в том, что все самые яркие и самые интересные примеры, давшие результат - это те, в которых учитель бросил вызов, задал высокую планку и ни на минуту не усомнился сам и не позволил усомниться другим, что планка эта самая обычная, ничего такого особенного.